Портал Петербурга. Библиотека статей на портале ПетербургWEB.RU.

Портал Петербурга. Библиотека статей на портале ПетербургWEB.RU.
Портал Петербурга. Библиотека статей на портале ПетербургWEB.RU.

Библиотека статей. Юю. Юность Петербурга

Главная Peterburg WEB :: Статьи Добавить статью
Написать Админу
Home
Каталог
Облако каталога
Статьи
Облако статей
Фотогалерея
Облако фото
Краткие новости
Главное облако
Новости PW
Новости портала
Контакты
Заметки

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

В 1721 году Пётр Великий провозгласил Петербург столицей империи, разработал план города и принципы его застройки. Именно в Петербурге начали работать новые высшие и центральные органы власти: Сенат, Синод, коллегии.




Библиотека статей » Юю » Юность Петербурга «

Аа   Бб   Вв   Гг   Дд   Ее   Ёё   Жж   Зз   Ии   Йй   Кк   Лл   Мм   Нн   Оо   Пп   Рр   Сс   Тт  
Уу   Фф   Хх   Цц   Чч   Шш   Щщ   Ъъ   Ыы   Ьь   Ээ   Юю   Яя   Цифры   Знаки  
Aa   Bb   Cc   Dd   Ee   Ff   Gg   Hh   Ii   Jj   Kk   Ll   Mm   Nn   Oo   Pp   Qq   Rr   Ss   Tt   Uu   Vv   Ww   Xx   Yy   Zz  


Юность Петербурга

Эта низменная, болотистая, топкая земля, поросшая ельником, ольшаником да ивняком, что раскинулась по берегам полноводной Невы от Ладожского озера до Финского залива, была жизненно необходима России.
Еще в XV веке здесь простирались владения Великого Новгорода (так называемая Водская пятина), но в 1617 году по Столбовскому мирному договору они отошли к Швеции.
В течение XVII столетия Русь заметно окрепла и усилилась. Появились собственные мануфактуры, развились ремесла. Присоединилась Украина, образовался всероссийский рынок, а морского выхода в Западную Европу не было. Точнее, был - через Архангельск, но неудобный, далёкий, надолгo замерзающий. Чтобы пробиться к Балтийскому морю, предстояло вернуть Неву. И началась Северная война со Швецией, шла она с 1700 по 1721 год.
Сначала недостаточно обученная и плохо вооруженная русская армия в ноябре 1700 года потерпела жестокое поражение под Нарвой. Но этот суровый урок многому научил Петра 1. «Как возможно... поспешайте артиллериею», - писал он начальнику Пушкарского приказа, и всюду - «поспешали». На Олонецком, Брянском, Липецком и уральских заводах отливали новые пушки, делали кремневые «фузею) со штыками, которые можно было надевать на ствол, превращая ружье в пику. На верфи у Лодейного Поля строили военные корабли. Солдат и офицеров заново учили в промежутках между боями. и результаты не замедлили сказаться.
В октябре 1702 года русские штурмом взяли старинную крепость Нотебург, некогда Орешек, теперь переименованную Петром в Шлиссельбург - «ключ-город», ключ к Прибалтике. 1 мая 1703 года сдался Ниеншанц - шведская крепость на правом берегу Невы у впадения в нее речки Охты. А 2 мая стало известно, что со стороны залива приближается шведская эскадра из девяти судов. Несколько дней они крейсировали у берегов, не зная, что Ниеншанц пал; наконец два корабля - галиот «Гедан» и шнява «Астрильд»- вошли в устье Невы и бросили якоря. Тогда Петр посадил солдат-гвардейцев в лодки, разделил на отряды: одним командовал сам, другой доверил «другу сердешному» Александру Даниловичу Меншикову и пошли в обход. На рассвете 7 мая напали на шведов и в абордажном бою захватили оба корабля. Это - первая морская победа русских. В память о ней выбили медаль с надписью: «Небываемое бывает», а «бомбардирский капитан Петр Михайлов» (сам царь) и поручик Александр Меншиков были награждены первым русским орденом Андрея Первозванного.
События развивались так стремительно, а шведы находились так близко, что терять времени было нельзя. Сразу стали искать место для крепости.
Ниеншанц признали негодным, «понеже оный мал, далеко от моря и место не гораздо крепко от натуры». Петр не гнушался никакой работой: сам с несколькими помощниками обследовал течение и дельту Невы, промерил глубину, уточнил фарватер, осмотрел илистые берега, указал место, «где будет город заложен». Маленький островок у правого берега назывался финнами - Заячий, а шведами - Веселый. Расположен он в самом широком месте Невы, где река чуть ниже разветвляется ′на два основных рукава - Большую и Малую Неву. Остров был настолько мал, что для устройства крепости пришлось искусственно поднять отмели. Зато отсюда можно было контролировать дельту реки.

Распорядившись начинать земляные работы, Петр уехал в Лодейное Поле осматривать тамошнюю верфь. 27 мая 1703 года на Заячьем острове появились тысячи землекопов и плотников, которые под наблюдением Меншикова, назначенного губернатором, принялись укреплять болотистую почву сваями и ряжами - бревенчатыми срубами, заполненными камнями.
Потом стали насыпать земляные бастионы. Этот день принято считать днем рождения Петербурга, хотя само название появилось чуть позже - 29 июня, в день именин Петра, когда уже в его присутствии посреди крепости заложили деревянную церковь во имя апостолов Петра и Павла - предшественницу нынешнего Петропавловского собора.
Вскоре эти два события как бы совместились, и в первой русской газете «Ведомости» от 4 октября 1703 года было напечатано о том, что летом Петр «новую и зело угодную крепость построить велел, в ней же шесть бастионов, где работали двадцать тысяч человек подкопщиков, и тое крепость на свое государское именование прозванием Питербурхом обновить указал»; одновременно сообщал ось и о закладке церкви «при троекратном с города и кораблей стрелянье из пушек».

Невольно напрашивается вопрос; с какого «города»? Думается, что здесь слово это употреблено в том смысле, в каком в Древней Руси употребляется слово «град», то есть Огражденное, укрепленное место, оно же - крепость.
И в Западной Европе также в двух значениях пони мается слово «бург».
Таким образом, надо полагать, что салютовали из пушек, стоявших на только что насыпанных бастионах крепости «Санкт-Питер-бурх». Такое написание наиболее часто встречается в книгах, газетах, гравюрах петровского времени.
Не подумайте, что в названии допущена опечатка: царь любил, чтобы его называли Питер, как бывало в Голландии во время его первого заграничного путешествия в 1697-1698 годах. В составе Великого посольства он поехал в Европу под именем «Преображенского полка урядника» Петра Михайлова. Четыре месяца про работал плотником в Саардаме на корабельной верфи: хотел научиться своими руками строить корабли - и научился.
Вот там-то его и звали все - Питер, и он был очень недоволен, если ненароком раскрывалось его инкогнито. Он сохранил добрые воспоминания о Голландии вообще, особенно об Амстердаме - городе, пронизанном каналами, которые делят его на сотню островов, соединенных между собою более чем тремястами мостов. Этот город с плотным строем домов на улицах-набережных представлялся ему образцом, достойным подражания. Там он находил время заниматься математикой, астрономией, рисованием - словом, старательно пополнял свое образование, которое чрезвычайно ценил и в окружающих. Пристрастие русского царя к маленькой прибрежной стране на северо-западе Европы сказалось и в наименовании крепости и города на Неве. Следы этого пристрастия дожили до XX столетия в просто народном названии города - Питер, а о питерских рабочих все знают из учебного курса истории. Но это просто небольшое отступление.
Под прикрытием трехсот пушек, стоявших на бастионах крепости, поблизости появляются первые жилые дома. Для этого сводят лес на части Березового острова, позднее он был переименован в Городовой или Городской (ныне это Петроградская сторона). У невского берега к дню именин срубили для Петра Красные хоромы, или Первоначальный дворец, он стоит и по сей день в том же виде, каким был построен. Только называется теперь скромнее - Домик Петра, и действительно, странно называть дворцом одноэтажный бревенчатый дом, в котором сени разделяют две светлицы по сторонам с высотой комнат 2,5 метра. Это при росте хозяина дома в 204 сантиметра!
От традиционной русской избы-шестистенки дом отличался большими, широкими окнами и наружной росписью стен «по кирпичному образцу на голландский манер». Да еще тем, что высокую, четырехскатную, крытую гонтом кровлю завершали изображения мортиры и двух бомб «с горящим пламенем» в знак того, что здесь живет «бомбардирский капитан».
В наши дни Домик отдан под музей; помимо личных вещей Петра, здесь хранится лодка-верейка, по преданию, построенная царем-плотником. Интересно, что еще при жизни основателя города, в 1723 году, решено было этот первый петербургский дом сохранить для потомства, построив над ним навес на каменных столбах; после многих переделок и добавлений он превратился в ныне существующий кирпичный футляр с застекленными проемами.
Петр любил жить в небольших, уютных, низких комнатах, а когда надо было устроить торжественный прием, делал ось это в стоящем поблизости Посольском доме Меншикова. И хотя он тоже был одноэтажный, но значительно просторнее царского, и в нем имелась специальная «аудиенц-камера».
Рядом с Домиком Петра вскоре стали строиться приближенные вельможи, которым отводили участки по набережной Невы. Ближе к крепости образовалась первая городская площадь - Троицкая - с первым деревянным Гостиным двором. Все в это время в городе было первым: и мост, перекинутый с Березового острова на Заячий, и стоявшая около моста «Австерия четырех фрегатов» - довольно большой трактир, где Петр иногда устраивал праздники,- и пристань, к которой осенью 1703 года пришвартовался первый голландский корабль.
Так родился город-крепость и город-порт. Но скоро стало известно, что молодой шведский король Карл XII посмеивается над действиями русских: «Пускай сосед Петр строит города, которые будут взяты шведами». И похоже, это было сказано не ради красного словца. Шведские вооруженные отряды то и дело появлялись около Петербурга, угрожая ему то с суши, то с моря. Усиление оборонной мощи новорожденного города было необходимо.
Когда в октябре 1703 года сюда приехал первый иностранный архитектор профессионал Доменико Трезини, известный также в качестве инженера и фортификатора, он сразу же получил от царя задание построить на искусственном острове в Финском заливе артиллерийский форт Кроншлот. Очень тяжко было зимой на льду рубить ряжи и опускать их на мель, что тянется от острова Котлин к материку. От зари до зари работали солдаты и крестьяне, согнанные из разных губерний. Не зря эта работа приравнивалась к каторге, люди умирали... но дело шло. На рукотворном острове соорудили трехъярусную деревянную крепостную башню, и в мае 1704 года к началу навигации на ней был поднят русский флаг. Ее гарнизон получил приказ: «Содержать сию ситадель с Божьей помощью, аще случится, хотя до последнего человека...» И Петр говаривал: «В Питербурхе спать будем спокойней».
Однако шведы продолжали тревожить его жителей вплоть до 1709 года.
Несмотря на это, раз Петр понимал необходимость «ногою твердой стать при море», чтобы получить свободный выход- в Европу, город надо было укреплять и расширять. Кроме того, нужны были корабли - военные и торговые, большие и маленькие; необходимой стала верфь, причем не только в Лодейном Поле, а здесь, на Неве. И опять-таки по прямому указанию царя на левом берегу, наискосок от крепости, осенью 1704 года было заложено Адмиралтейство. Оно впоследствии много раз перестраивалось, но основная схема оставалась изначальной. Одноэтажные корпуса с мастерскими и складами в плане образовали огромную, широкую букву «П», раскрытую в сторону Невы. Во внутреннем дворе на стапелях строили корабли Балтийского флота, а в центральной части корпуса, параллельного реке, выросла башня, завершенная шпилем, который перекликался с аналогичными шпилями церкви в крепости. Так появились первые высотные строения; их вертикали разнообразили ровную гладь территории, господствуя над ней.
В 1705 году после очередной попытки шведов напасть на город Адмиралтейство обнесли, как и крепость, земляным валом с бастионами, на них поставили пушки. Теперь в случае необходимости можно было вести перекрестный огонь. Можно было, но не пришлось, потому что вскоре победы русских отодвинули противника далеко от берегов Невы.
А пока людям надо было иметь крышу над головой, и они строили жилье кто какое мог. Неподалеку от крепости, помимо вельмож, селились пушкари, ружейники, зелейщики («зелье» - значило «порох»), торговый люд, и улицы получали названия: Пушкарская, Ружейная, Зеленина, Посадская, Дворянская. На другой стороне реки, к югу от Адмиралтейства, рубили деревянные домишки мастеровые-кораблестроители. Их поселения называли Морскими слободами. Многие жили в сырых землянках, а в строительный сезон (с апреля по октябрь) - просто в шалашах. Между Невой и речкой Мьей (ныне Мойка) участок именовался Адмиралтейским островом. Весь город был на островах, далеко не заселенных. Первоначально улицы возникали без какого бы то ни было плана, стихийно. Но это продолжалось недолго.
В течение первых двух десятилетий своего существования рост и развитие Петербурга теснейшим образом связаны с ходом Северной войны.
В 1706 году, когда Карл XII «увяз в Польше», на Березовом острове начала свою работу Канцелярия городовых дел, которую возглавил Трезини. Позднее он писал об этом времени: «Первейшая из главных работ - санктпетербургская фортеция, которая застроена каменным зданием». В день рождения Петра 30 мая 1706 года торжественно заложили первый каменный бастион, обращенный в сторону Троицкой площади. Вместо земляных возводили гораздо более прочные бастионы и куртины (стены между бастионами) из кирпича. Частично они _ дошли такими до наших дней, частично, со стороны Невы, в конце XVIII века были облицованы гранитом - «одеты камнем», как тогда говорили.
Переломным моментом в войне и в судьбе города была Полтавская победа 27 июня 1709 года. В июле этого года Трезини, поздравляя Петра с «доброй викторией», писал: «Вашим великим счастием ныне твердый камень во основание и крепость Питербурха положен, а я со всем радением рад трудиться против чертежа вашего...» («против» - означало «согласно»).
Следующей весной царь вернулся к берегам. Балтики и заливом повел молодой флот среди едва растаявших льдов к Выборгу. Заняв его после длительной осады, Петр сказал: «Чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено». Еще более упрочило положение русских в При б ал тике то, что в июле 1710 года наши войска заняли Ригу, а в сентябре - Ревель (Таллинн).
Летом на Неве устроили столь грандиозный фейерверк, что датский посланник писал: «При взятии... крепостей было меньше расстреляно пороху, чем в ознаменование радости по случаю этих побед».
В городе необычайно оживилась строительная деятельность. Петр приказал «городовым строением поспешать» и сам показал пример: велел строить первый каменный Зимний дворец на Адмиралтейском острове на углу набережной Невы и канала, прорытого к Мойке (позднее этот небольшой канал назовут Зимней канавкой),- скромное двухэтажное здание с высоким крыльцом, оформленное узкими пилястрами и фигурными наличниками окон.
О том, как оно выглядело, мы знаем по старой гравюре да еще благодаря работам археологов, которые, расчищая фасад Эрмитажного театра, построенного на этом месте в конце XVIII века, обнаружили старые дворцовые стены. Оказалось, что они, как в футляр, вошли в более позднее здание.
Подле царского дома стали возводить хоромы вельможи, и вскоре набережная приобрела сохранившееся доныне название - Дворцовая.
Выше по течению Невы в большом царском саду, который начали благоустраивать еще в 1704 году, теперь стали забивать сваи под фундамент Летнего дворца, тоже каменного и двухэтажного, но более нарядного, чем Зимний, благодаря искусно выполненным рельефным панно, украшающим все четыре его фасада.
Петр, по возможности, всегда селился около воды, и Летний дворец поставлен на самом берегу Невы, там, где из нее берет начало Безымянный ерик (ерик - проток, вытекающий из реки и в нее же опять впадающий).
Эта речка чуть позднее получила название Фонтанка, так как на ней было устройство для питания водой фонтанов Летнего сада. С южной стороны дворца вырыли гаванец - прямоугольную искусственную бухту - для того, чтобы Петр мог, выйдя из дома, сразу спуститься по лесенке к ожидавшей его лодке. Летний дворец прекрасно сохранился, и в нем сейчас расположен музей: в нижнем этаже - комнаты Петра, а по резной деревянной лестнице можно подняться в комнаты его жены Екатерины. Помещения невелики и убраны весьма скромно. А вот гаванец давно засыпали, только чуть выступающий над поверхностью земли гранитный поребрик указывает его место.
Начал строить дворец Трезини, а в отделке принял участие известный немецкий архитектор и скульптор Андреас Шлютер, приехавший в Петербург в 1713 году. Прямоугольные барельефы на фасадах между окнами первого и второго этажей в аллегорической форме прославляют победы русских в Северной войне. Скажем, взятая из античной мифологии тема «Персей, спасающий Андромеду» расшифровывалась так: Россия (в образе Персея) освобождает свои исконные земли (Андромеду) от Швеции (страшного морского чудовища). Для образованных людей XVIII века, привычных к аллегориям, символам и эмблемам, не составляло особого труда правильно трактовать подобные художественные произведения, а для неискушенных представлялся случай чему-то научиться.
Летний сад, получивший свое название от дворца, был распланирован по всем правилам западноевропейского искусства: с прямыми дорожками, стриженой зеленью кустов и деревьев, затейливыми узорами цветников и газонов. Кроме того, он постепенно «заселялся» выписанными из Италии мраморными фигурами античных богов и богинь, бюстами императоров и героев.
Важную роль играла скульптура в фонтанах, которых в первой четверти XVIII века насчитывалось более шестидесяти. Петр особенно любил показывать гостям те, которые иллюстрировали басни Эзопа. Интересные сведения об этих фонтанах приводит современник. Петр говорил садовнику: «Я желал бы, чтобы люди, которые будут гулять здесь в саду, находили в нем что-нибудь поучительное. Как же бы нам это сделать?» - «Я не знаю, как это иначе сделать,- отвечал садовник,- разве, ваше величество, при кажете разложить по местам книги, прикрывши их от дождя, чтобы гуляющие, садясь, могли их читать». Государь рассмеялся и сказал: «Ты почти угадал;
однако читать книги в публичном саду неловко. Моя выдумка лучше. Я думаю поместить здесь изображения Езоповых басен». Тот же современник рассказывает, как выглядели готовые фонтаны. Они были размещены среди зелени, каждый «в небольшом бассейне, обложенном мохом и окаменелыми раковинами, которые доставляемы были из озера Ильменя. Все изображенные животные сделаны были по большей части в натуральной величине из свинцу и позолочены; из каждого бил фонтан... при входе же поставлена свинцовая вызолоченная статуя горбатого Езопа в натуральной величине. Государь, думая, что весьма немногие из прогуливающихся в саду будут знать содержание сих изображений, а еще менее разуметь их значение, приказал подле каждого фонтана поставить столб с белой жестью, на которой четким русским письмом написана была каждая басня с толкованием».
Основным назначением искусства, по мнению Петра, было просвещение, и на это он никогда не жалел средств.

Фонтаны Летнего сада до нас не дошли, они погибли во время страшного наводнения 1777 года; только при недавних реставрационных работах под слоем земли и песка были обнаружены их основания. Планировка сада и скульптуры сохранились с петровских времен. Только деревья теперь не стригут, и они образуют тенистые аллеи.
Первоначально сад вплотную подступал к Неве. Нынешняя набережная создана во второй половине XVIII столетия. А при Петре гости прибывали на лодках и попадали в сад через нарядные деревянные галереи, служившие одновременно пристанями и открытыми приемными залами, где во время ассамблей накрывались столы со сластями и другими «заедками». Таким мы видим Летний сад на гравюре, исполненной Алексеем Зубовым в 1717 году. Сад был гораздо больше, чем теперь, расстилался до самого Невского проспекта. Художник подробно изобразил уходящий в глубину геометрически правильно разбитый сад с причудливым рисунком партеров и хозяйственными постройками. На переднем плане - упомянутые галереи-пристани, а по сторонам - Летний дворец (слева) и царская «мыльня» (справа). Посреди Фонтанки возвышается «водовзводная башня», при помощи «колесной водяной машины» поднимавшая воду для фонтанов сада. Показана также и близлежащая застройка как по берегу реки, так и, в нарушение всех законов перспективы, на запад от Царицына луга (Марсова поля).
Невольно возникает вопрос: как художник сумел все это поместить на один сравнительно небольшой лист? С какой точки умудрился все сразу увидеть? И приходится признать, что ниоткуда он этого видеть не мог, ведь воздушных шаров тогда человечество еще не знало, а изображено все как бы с птичьего полета. Иными словами, художник передавал не то, что видел, а то, что знал о том или ином предмете. Он знал, как расположены здания, как распланирован сад, где текут реки и Каналы, а дальше на помощь мог ли прийти имевшиеся чертежи и воображение. Это вполне соответствовало требованию Петра, чтобы каждое про изведение искусства содержало как можно больше точных сведений.
Одновременно с Зимним и Летним дворцами был заложен очень важный в градостроительном и идейном отношении ансамбль - Александро-Невский монастырь. Его основали на том месте, где, как считалось в те времена, князь Александр Невский во главе новгородского войска в 1240 году разбил шведов (на самом деле это произошло несколько выше по течению Невы, там, где в нее впадает речка Ижора).
С самого начала Петр задумал перевезти сюда из Владимира мощи святого Александра Невского и тем самым создать как бы мемориальный комплекс, который бы постоянно напоминал о российской военной славе.
Над проектом начал работать Трезини, через три года приехал и принял участие в строительстве «прусской нации» архитектор Теодор Швертфегер.
Пленные шведы тем временем рубили просеку от будущего монастыря к центру города, к Адмиралтейству. Так было положено начало Невскому проспекту.
В те же годы на Васильевском острове строятся каменные палаты для Меншикова, ставшего фельдмаршалом и светлейшим князем. «Счастья баловень безродный, полудержавный властелин» все делал с размахом и порой к государственной казне относился, как, к собственной. Самый большой в дельте Невы остров, выходящий непосредственно к заливу, Петр подарил своему любимцу сразу по завоевании, в 1703 году. В 1704-м Александр Данилыч заложил там сад и огород (одновременно с Летним садом Петра).
В размерах он стеснен не был, и усадьба растянулась поперек острова от Большой до Малой Невы. Но время было не подходящее для разведения садов и огородов: Меншиков руководил военными операциями в Литве, Курляндии, Померании, Голштинии. Он рядом С Петром при Полтаве. Он добивал шведскую армию у Переволочны. Царь дарит ему города Почеп и Ямполь, жалует десятки тысяч крепостных; его владения огромны, богатства почти неисчислимы...
Меншиков вызвал из Москвы работавшего там для него архитектора Джованни Марио Фонтана, который приехал в Россию одновременно с Трезини в 1703 году. В Москве он, помимо строительства дворца для Меншикова в Лефортове, принимал участие в издании на русском языке трактата Джакомо да Виньола «Правило пяти ордеров архитектуры». На берегах Невы Фонтана появился лишь в 1710 году. Сразу же «лицом к реке начат строением каменный дом», и есть документальные сведения, что осенью следующего года «светлейший» справил «новоселье в своих нововыстроенных палатах», а сделать это ему очень не терпелось, хотя, судя по всему, к этому времени был готов только нижний этаж на подвалах. Еще много лет продолжалось строительство самого большого, самого высокого, самого пышного дворца в Петербурге первой четверти века. В 1712 году Фонтана вернулся на родину в Швейцарию, и для окончания дворца Меншиков специально нанял в Германии «мастера палатного и гипсового дела» Иоганна Готфрида Шеделя. Скорей всего, он продолжал строительство и петербургского и ораниенбаумского дворцов «светлейшего» по оставшимся проектным чертежам своего предшественника.
Современники считали, что дворец производил впечатление выстроенного на «европейский манер». Здание в три с половиной этажа (вместе с цокольным). Каждый этаж по фасаду обработан пилястрами определенного ордера.
В центре - высокое крыльцо с колонным портиком, по сторонам - резко выдвинутые вперед выступы-ризалиты, с фигурными завершениями под княжескими коронами, высокая кровля с переломом, крытая медными листами,- все было непривычно для здешних мест, все говорило о влиянии господствовавшего в Западной Европе стиля барокко. Большой парадный вестибюль со сводами и колоннами, со скульптурами в нишах проходил насквозь от главного - невского - фасада до дворового, как в итальянских палаццо. Только итальянские дворцы отделывались натуральным камнем, а здесь была роспись «на вид мрамора». Некогда было везти мрамор из-за моря, а в России тогда своего не добывали. Пока война шла совсем близко, обходились тем, что есть: часть комнат была облицована голландскими изразцами - синий рисунок на белом фоне; причем облицованы были не только стены, но и потолки. Так было отделано одиннадцать комнат, до нас дошли четыре.
В верхнем этаже правого ризалита находится Ореховый кабинет, стены его покрыты натуральным деревом с красиво подобранным рисунком. в этой комнате любил бывать царь. Из ее окон раскрывался широкий вид на Неву, на новое, уже не деревянное, а мазанковое трехэтажное Адмиралтейство, строющуюся рядом с ним церковь Исаакия Далматского. Да и вообще царь часто бывал в гостях у своего друга, генерал-губернатора всей отвоеванной Ижорской земли. В этом дворце Петр принимал иностранных послов.
Перед дворцом была деревянная, расписанная под камень пристань, у которой всегда наготове качались на волнах большие, украшенные резьбой и позолотой барки-гондолы, внутри обитые зеленым бархатом.
За дворцом простирался громадный сад с беседками, оранжереями, издалека привезенными деревьями и кустами. Как не было в России того времени человека более могущественного после Петра, чем Меншиков, так не было усадьбы роскошней и диковинней. В настоящее время дворец заново отреставрирован; здесь расположен филиал Государственного Эрмитажа, и многочисленные посетители знакомятся со старейшим петербургским каменным многоэтажным жилым домом знатного вельможи.
В 1710-х годах город продолжал расти, правда, не так быстро, как хотелось бы царю. Желающих добровольно переселиться сюда почти не находилось. Правительство стало действовать силой. Составляли списки дворян, купцов, даже мастеровых, которых обязывали строить дома в Петербурге, переселяли «на вечное житье». Ослушникам грозили жестокими карами.

Вскоре прознали, что столицу переводят из Москвы сюда, на самую окраину страны, в место «гиблое», болотистое, не по-русски названное.
Войне не было видно конца, и многие пророчили беду.
В 1712 году в Петербург переехали не только царская семья и двор, но и главные государственные учреждения, такие, как Сенат, Синод, разные коллегии, ведавшие военными, хозяйственными, иностранными и прочими делами.
С учреждениями приехали и служащие с «чадами и домочадцами». Здесь же стали селиться иностранные послы со своим окружением. Понемногу население увеличивал ось.
Важным днем стало 27 июля 1714 года, когда русский флот под командованием Петра разбил шведов у мыса Гангут. Эта победа сделала Россию владычицей Балтики, равноправным членом среди европейских держав и в значительной мере определила исход войны. Об этой поре писал Пушкин: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль - при стуке топора и громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. У спех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы».
Из Западной Европы сюда ехали мастера разных специальностей, в том числе живописцы, граверы, скульпторы и архитекторы. Петр их всячески поощрял, иностранцам платили в среднем в десять раз больше, чем русским, но обязательным пунктом в договорах с приезжающими было обучение русских учеников «художествам и ремеслам, которые сам знает». Таким путем появлялись свои национальные мастера; так сначала учеником, а потом помощником Трезини стал Михаил Земцов - талантливый архитектор, много лет работавший рядом со своим учителем. Был и другой путь: молодых людей со способностями посылали учиться за границу. В их числе были Петр Еропкин и Иван Коробов, которые позднее много сделают для придания столице «строгого, стройного вида».
А пока особым правительственным указом по всей стране, кроме Петербурга, на несколько лет запретили возводить каменные постройки, и каменщиков и строительные материалы велено было доставлять на берега Невы.
В крепости по проекту Трезини начали строить новый каменный Петропавловский собор с необычайно высокой колокольней. Со строительством ее особенно торопил царь, представляя, как изменится весь пейзаж, когда золоченый шпиль, словно гигантский сверкающий меч, вонзится в небо.
Шпиль как архитектурная форма пришел из Западной Европы, только там их не золотили. К позолоте привыкли на куполах древних русских соборов, а в Петербурге неожиданно совместились две эти традиции.
Петр настолько торопил строительство колокольни, что это отразил ось на соборе - на то и другое не хватало ни рук, ни материалов. Когда в 1725 году Петр умер, еще не были выведены своды, здание стояло без кровли. Пришлось срочно сделать внутри временную деревянную церковь-сень, где и отпевали первого императора России.
Одной из достопримечательностей собора является деревянный резной золоченый иконостас. Он. был заказан известному московскому мастеру Ивану Зарудному в 1722 году, то есть через год после заключения Ништадтского мира. Неудивительно, что автор придал иконостасу вид пышных триумфальных ворот.

В крепость со стороны Городского острова вели Петровские ворота, исполненные по проекту Трезини. Вначале они были деревянными, но весьма торжественными, украшенными скульптурами и аллегорическим рельефом:
«Апостол Петр низвергает Симона волхва», что означало победы Петра I над шведами.
Этот рельеф в 1718 году был перенесен на новые, ныне существующие каменные ворота.
По настоянию царя застройка северной столицы строго регламентировалась. Ясно, что в один год не застроишь город сплошь каменными зданиями, поэтому рекомендовали временную меру: деревянные и более пожароустойчивые мазанковые дома расписывать под кирпич, как это было сделано с первым Домиком Петра.
В Канцелярии городовых дел целый штат чертежников под руководством неизменного Трезини работал над изготовлением «образцовых», или, как мы теперь говорим, «типовых», проектов для застройщиков. Вышел правительственный указ, в котором значил ось: «При Санкт-Питербурхе на Городском и Адмиралтейском островах, также и везде по Большой Неве и большим протокам деревянного строения не строить, а строить мазанки. А кроме двух вышеписанных островов и набережных строить и деревянные, а каким маниром домы строить, брать чертежи от архитектора Трезина... также по всем улицам застраивать строением, а не заборами и конюшнями». Последней фразе придавал ось особое значение, потому что русские люди, привыкшие селиться вольно, предпочитали жилой дом ставить в глубине участка или усадьбы, а по краям - хозяйственные постройки. Так было в Москве и по всей Руси. А тут предлагалось фасады домов выводить на «красную линию» И улицы делать по возможности прямыми.
Проекты жилых домов составлялись с учетом «персональности и пожиточности» застройщика. Было создано три основных типа домов. Домики «для подлых», то есть не имевших чина и положения,- одноэтажные, с тремя-четырьмя окнами на улицу состояли, как правило, из двух комнат, сеней и кухни. Дом «для зажиточных», тоже одноэтажный, с небольшим мезонином над центральной частью, имел по фасаду пятнадцать осей: четырнадцать окон и входная дверь посередине. Наконец, «для именитых» полагался двухэтажный на подвалах каменный дом, с высокой кровлей «с переломом».
Особенно нарядно должны были выглядеть дома, стоявшие на набережных.
Главные магистрали города были водные - Нева с ее притоками и рукавами; основные средства сообщения - суда всех, видов и размеров, как весельные, так и парусные. И чтобы не мешать им свободно передвигаться во все стороны, Петр не разрешал строить мосты через Неву. Отсюда происходили многие неудобства, особенно в непогоду весной и осенью, но царь был в этом вопросе неумолим.
Чтобы обеспечить жителей столицы подходящими транспортными средствами, вскоре после победы при Гангуте напротив Летнего сада на берегу Фонтанки создана Партикулярная верфь, где строили небольшие гребные и парусные суда. Специальный указ гласил: «Дабы при Санкт-Питербурхе и в окрестностях оного на морских и речных водах во время бываемых великих ветров и штурмов мог всякий ездить без страху, к тому же бы оные суда при сем новом приморском месте были деланы по образцу европейскому, его величество повелел довольно таких судов наделать и всем знатным господам безденежно раздавать... дабы на оных судах могли беспрестранно всюду ездить, а для лучшего обучения определил ездить здешним жителям в воскресные дни на оных судах на Неве для гуляния». Такое «гуляние» изобразил гравер Алексей Зубов на переднем плане «Панорамы Петербурга 1716 года».
Лишь после смерти Петра Меншиков при кажет создать первый наплавной мост от своего дворца к Исаакиевской церкви на Адмиралтейской стороне.
Одному Трезини было не под силу справиться с колоссальным объемом строительства, и Петр приглашает зодчих из Франции, Голландии, Германии.
В 1715 году в Париже подписал договор на три года скульптор и архитектор граф Бартоломео Карло Растрелли. Он обязался приехать в Петербург со своим пятнадцатилетним сыном Франческо и учеником и работать в самых разных художествах, а именно: «В рисовании чертежей и строении палат и садов, в делании фонтанов, в резьбе всяких фигур из камня и выливании их из металлов, в деле портретов из воску и гипсу, которые будут похожи на живых», а наряду с этим он брался изготовлять декорации и машины «для театров в опере и комедиях».
Из этого перечня видно, что весной 1716 года в Россию приехал весьма разносторонний мастер. Но по-настоящему талантлив он был как скульптор: исполненный им конный портрет Петра поныне украшает площадь перед Инженерным замком. Архитектурные проекты Растрелли-старшего Петр, хорошо разбиравшийся в строительных вопросах, не одобрил. Это не помешало мастеру вместо упомянутых в договоре трех лет остаться в России до конца своих дней (умер Растрелли в 1744 году).
В том же 1716 году на невские берега тоже из Парижа прибыл талантливый архитектор Жан Батист Александр Леблон. Его приезд совпал со страстным желанием царя приблизить центр столицы к морю, перенести его с Городского на Васильевский остров. Без всяких колебаний он отобрал подаренный «светлейшему» остров, оставив неприкосновенной его огороженную усадьбу. Чтобы осушить вечно затопляемый при западном и юго-западном ветре остров, царь повелел прорезать его сетью каналов, идущих с севера на юг и с запада на восток. На память об этих колоссальных работах осталось нынешнее расположение проспектов и линий Васильевского острова.
Тут ко времени пришлась встреча с Леблоном, которому Петр поручил составить генеральный план города. Зодчий хорошо знал и умело использовал передовые идеи философов-утопистов. По желанию царя он распланировал центр города на Васильевском острове, разбитом на ровные квадраты улицами-каналами. На одной из площадей автор предлагал построить царский дворец и правительственные учреждения, на другой - Академию искусств и ремесел. Рынки, церкви, ярмарочные площади он распределил по всей запроектированной территории города. Были предусмотрены освещение улиц и устройство тротуаров, а также равномерная застройка кварталов одинаковыми по высоте домами. Но архитектор явно игнорировал уже существовавшую застройку. На его плане город включает в себя большую часть Васильевского острова и сравнительно небольшие части Адмиралтейского и Городского островов. Весь Петербург ограничен крепостной стеной, образующей правильную форму эллипса. За городскую черту вынесены госпитали, кладбища, жилища бедняков; при этом оказалось, что ни Троицкая площадь, ни Летний сад также не вошли в черту города. Белым пятном показана на плане ставшая «не нужной» Петропавловская крепость. Но самое главное, городская стена отрезала Васильевский остров, а тем самым и город вообще, от моря. Этого плана Петр не утвердил, хотя уважения к Леблону не только не потерял, но сделал его генерал-архитектором. Неизвестно, как бы развернулась его деятельность, если бы Леблон не умер в 1719 году от оспы. Уже после его смерти генерал-адмирал Апраксин по проекту Леблона выстроил палаты на Дворцовой набережной.
В целом же город рос под руководством и при непосредственном участии Трезини. Петербург - единственный в те времена город, который развивался по заранее определенному плану. Строительство шло в основном на левом берегу Невы в непосредственной близости от Зимнего дворца, который не раз переделывали, стремясь придать ему вид царской резиденции. Набережная Невы от Адмиралтейства до Летнего сада была застроена каменными домами почти вплотную.
В 1710-х годах новый жилой район возник за Фонтанкой. Улицы шли параллельно Неве в сторону Смоляного двора, где гнали смолу для нужд Адмиралтейства. Поскольку эту часть не заливает при наводнениях, здесь возводили дома для членов царской семьи: царевича Алексея Петровича, любимой сестры царя Наталии Алексеевны, вдовствующих цариц Марфы Матвеевны и Прасковии Федоровны. Тут же стояли дома старой родовой знати: Гагариных и Голицыных. Неподалеку был основан Литейный дворзавод по производству пушек, рядом с которым построился его директор Яков Брюс - начальник артиллерийского ведомства, один из «птенцов гнезда Петрова».
Как выглядели тогдашние дома, видно на гравированной Зубовым панораме Петербурга. Один из подобных домов стоит на нынешней улице Воинова; он резко отличается от соседних: высокое крыльцо, белые декоративные детали на ярком фоне, изощренной формы завершения боковых выступов с овальными слуховыми окнами - все уводит нас в первую четверть XVIII столетия. Это так называемые Кикины палаты. Александр Кикин, сподвижник Петра, начал строить неподалеку от Смоляного двора двухэтажный на подвалах каменный дом, который мало чем отличался от первого Зимнего дворца царя. Но в 1718 году Кикин был осужден по делу царевича Алексея, колесован и обезглавлен. Его имущество конфисковали, а в наскоро достроенных палатах временно, до окончания специального здания на Васильевском острове, разместили коллекции Кунсткамеры.
Позднее дом Кикина был отдан Военному ведомству. В XVIII и XIX веках его перестраивали в соответствии с новыми вкусами, в результате он стал неузнаваем. Во время Великой Отечественной войны здание получило повреждения, обрушилась штукатурка, и в старой кирпичной кладке выявились следы стесанных в XIX веке пилястров, наличников, декоративных филенок и тяг.
В 1950-х годах Кикины палаты были отреставрированы.
В начале XVIII века эта аристократическая часть называлась Московкой, позднее - Литейной. Город уже в ту пору был необычайно широко разбросан. Даже на Выборгской стороне, помимо слобод, населенных мастеровыми, торговцами, солдатами, были участки, отведенные для дач знатных особ. Кроме того, там возводили большое каменное здание госпиталя; в несколько перестроенном виде оно используется по назначению и ныне принадлежит Военно-медицинской академии. Чуть позднее на Выборгской стороне появились кирпичные заводы, и район стал при обретать характер рабочей окраины.
Петр не мог расстаться с идеей сделать центр города на Васильевском острове, и туда постепенно с Городского острова перевели порт, таможню, гостиный двор. Начали строить специальное музейное здание - Кунсткамеру. Ее рассматривали как часть будущей, открытой вскоре после смерти Петра, Академии наук. Помимо музея, здесь предполагали создать первую общественную библиотеку. А в центральном корпусе оборудовали астрономическую обсерваторию и анатомический театр. Это нарядное, завершенное высокой башней сооружение со скульптурами в нишах среднего корпуса, с барочными фронтонами над боковыми частями спроектировал в 1718 году Георг Иоганн Матарнови. Но он умер в один год с Леблоном, и над осуществлением проекта долго, до 1735 года, трудились Никола Фридрих Гербель, Гаэтано Кьявери и Михаил Земцов. До сих пор это здание, сильно пострадавшее от пожара и неоднократных переделок, лишенное скульптурного убранства и нарядных фронтонов,- одно из лучших украшений Университетской набережной. В его залах выставлены коллекции Музея этнографии и антропологии Академии наук СССР, а центральную башню занимает музей М. В. Ломоносова.
Здесь же, у Стрелки Васильевского острова, узким торцовым фасадом к набережной стоит здание Санкт-Петербургского государственного университета. Некогда в нем располагались главные правительственные учреждения страны - Двенадцать коллегий. По началу, при переезде из Москвы, коллегии разместили в длинном мазанковом строении у Троицкой площади. Оно состояло из примыкавших друг к другу отдельных корпусов, вытянутых в единую линию.
По этой же схеме на Васильевском острове в 1722 году заложили каменное здание с таким расчетом, чтобы его главный фасад был обращен к только оформлявшейся тогда площади на Стрелке. Но, видимо, не все шло гладко, потому что в 1723-1724 годах было проведено один за другим три тура конкурса - первый в России конкурс на архитектурное сооружение.
В нем, помимо Трезини, приняли участие упоминавшиеся нами зодчие:
Швертфегер, Растрелли-старший, Гербель и голландец Стефан ван Звитен.
Петр требовал, чтобы корпуса «снаружи все были равные долготою» и, естественно, высотою. А то, что Сенату или Синоду может понадобиться больше помещений, чем иным коллегиям, его не смущало; он считал допустимым помещения одного корпуса присоединять к другому, так как «всегда возможно проломать двери и прибавить». В этом сказалось особое отношение Петра к архитектуре: здание должно быть рациональным и экономичным, а также своим внешним видом выражать идею. В данном случае идею равной значимости всех коллегий.
В результате конкурса победителем вышел Трезини. Каждый корпус имел свою отдельную высокую четырехскатную кровлю с типичным для того времени переломом. В среднем выступе каждого корпуса - входная дверь, над ней, на уровне второго этажа,- балкон с изящной кованой решеткой.
Верхние этажи объединяли плоские белые пилястры (со временем превратившиеся в лопатки - без капителей). Выступы завершены фигурными фронтонами, закругленные гребни двенадцати фронтонов равномерными всплесками вторят течению реки. Перед сомкнутым строем корпусов был про рыт канал, вскоре, правда, засыпанный. В этом сооружении наиболее полно воплотилась мечта Петра о регулярной однотипной застройке.
Несмотря на простоту декоративного оформления, здание производит сильное впечатление своей конструктивностью, спокойными пропорциями И огромной длиной фасада. Величественный образ коллегий должен был соответствовать значению петровских преобразований. Со временем их вид не слишком изменился, хотя кровли объединили, а нижнюю галерею, учитывая особенности климата, застеклили.

При всей нескрываемой ориентации на западноевропейскую архитектуру, здание коллегий имеет связи и с исконно русским зодчеством. Стоит вспомнить, во-первых, что московские «приказы» - предшественники петровских коллегий - стояли в Кремле подобным же образом, вплотную, палата к палате, вытянувшись в длину. Во-вторых, окраска фасадов в два колера - белые детали на кирпично-красном фоне - напоминала белокаменную резьбу старой столицы.
Здание Двенадцати коллегий строили почти двадцать лет, и Петр не увидел, как оно росло...
В начале января 1725 года он умер в своем Зимнем дворце. У мер почти неожиданно, хотя хворал давно, но все не верилось, что скоро наступит развязка. Петр не успел распорядиться самым главным - назначить наследника. Сыновей Петра к тому времени уже не было в живых, и вопрос о престолонаследии остался нерешенным.
Какое отношение имеют эти династические вопросы к архитектуре? Самое прямое. Она всегда, а в те времена особенно, слишком зависела от заказчиков, от власть имущих и, прежде всего, от царя. Новое, светское искусство только недавно родилось и не могло существовать без сильного покровительства, без направляющей руки, а какой окажется эта рука после смерти Петра, было пока неясным.
Впрочем, все тогда в стране казалось неясным. Люди, стоявшие у власти, как правило, думали больше не о смысле петровских преобразований и судьбах России, а о собственной выгоде. Первое место здесь при надлежало бывшему царскому любимцу князю Меншикову. Он быстро оценил обстановку и стал незаменимым около овдовевшей императрицы Екатерины I. Чем-чем, а государственным умом царица не блистала, и советников возле нее было не занимать. При ней был образован особый• Верховный тайный совет. Те, кто надеялся поживиться при любой сумятице и неразберихе, теснились поближе к трону; те, кому надеяться было не на что, жались по своим углам. Но было еще множество таких, кого Петр своей непререкаемой властью согнал с насиженных мест, с родовых гнезд и насильно приказал селиться в Петербурге, строить каменные палаты на пустом болоте, благоустраивать и украшать новую столицу. Большинство этих новоселов не. смогли привязаться к невским берегам и, как только не стало угрозы страшного петровского гнева, ринулись из города.
Петербург стал быстро пустеть, летом 1725 года его население сократилось почти вдвое; повальным же стало бегство через два года, когда после смерти Екатерины на престол вступил малолетний Петр II. У него были свои советники, которые сумели «свалить» Меншикова, его имущество конфисковали, а самого с семьей сослали в Сибирь.
В 1727 году двор переехал в Москву. Петровскому «парадизу» грозило полное запустение. Новых зданий не возводили, а старые почти не ремонтировали; большие строительные работы, начатые при Петре I, продолжались медленно и с перерывами. Иностранных художников в те годы не приглашали, а ранее приехавшие один за другим разъезжались. Только мастера устраивать пышные фейерверки и праздничные иллюминации были нарасхват.
Всяк старался потакать слабостям мальчика-императора. Но он, не оправдав ничьих надежд, умер от черной оспы, не дожив до пятнадцати лет.
В результате сложных придворных интриг в 1730 году на трон была возведена племянница Петра I - вдовая курляндская герцогиня Анна Иоанновна. В течение десяти лет сидела она на русском. троне, в течение десяти лет фактически управлял страной ее фаворит, приехавший с ней из Курляндии, Эрнст Бирон, и немцы заняли наиболее ответственные и наиболее выгодные места. Никогда еще так не свирепствовала тайная канцелярия, всюду искавшая «крамолу». Это мрачное десятилетие вошло в историю под названием «бироновщина». .
Если же говорить о развитии русского искусства, то надо признать, что художникам и архитекторам в те годы приходилось очень туго. Они группировались главным образом около двух центров: Канцелярии от строений (так в 1723 году переименовали Канцелярию городовых дел) и недавно основанной Академии наук. Вот что пишет академический библиотекарь Шумахер: «Едва ли не все, при Академии наук обретающиеся служители для пропитания по миру ходить должны, вместо исправления своих обязанностей». И все же художественная жизнь не замерла совсем, порой она чуть теплилась, но иногда давала неожиданные взлеты.
Анна Иоанновна снова перебралась с двором в Петербург; здесь ей необходимо было поддержать свой пpестиж и, следовательно, приводить город в порядок и строить новые дворцы. К тому же императрица пыталась укрепить свою власть, создав видимость продолжения дел Петра, его авторитетом и славой прикрывая беспомощность своей политики.
В конце 1720 - начале 1730-х годов в Петербурге работало несколько талантливых зодчих. При Канцелярии от строений оставались Трезини и Земцов. Весной 1724 года вернулись на родину обучавшиеся в Италии Петр Еропкин и Тимофей Усов; летом 1727 года из Голландии возвратились Иван Коробов и Иван Мордвинов. Они увидели, что северная столица на грани уничтожения. В годы запустения никто не следил за регулярностью застройки, и слободы прихотливо разрастались по воле случая или владельца участка. Местами домишки тесно жались друг к другу, создавая, помимо страшной антисанитарии, постоянную угрозу пожаров. От петровских времен остались отдельные крупные здания, возвышавшиеся среди общей, в основном одноэтажной, застройки. По берегам Невы выстроились каменные палаты, а поблизости от дворцов, в самом центре, у Адмиралтейства, раскинулись провинциальные Морские слободы. Во избежание полного хаоса следовало принимать срочные и действенные меры.
Теперь уже все понимали, что центр города будет не на Васильевском острове, как мечталось Петру, а на левом берегу Невы, на той части материка, которая называлась Адмиралтейским островом. Между тем главное его сооружение - Адмиралтейство - пришло в ветхость и видом своим никак не соответствовало тому месту, которое занимало. Его перестройку поручили архитектору Адмиралтейств-коллегии Ивану Коробову, под «смотрением» которого были местами достроены, местами возведены заново кирпичные корпуса гигантского сооружения. Никаких украшений этому производственному зданию не полагал ось, но, чтобы придать значительность и закрепить за ним организующую роль окружающего пространства, а к тому же подчеркнуть любимую мысль Петра о владычестве России над морем, Коробов спроектировал башню, завершенную высоким золоченым шпилем с ажурным корабликом. Этот шпиль, отлично найденных пропорций, достойно перекликался со шпилем собора Петропавловской крепости. И через много лет, уже в начале XIX века, когда вкусы в зодчестве стали совсем иными, при следующей перестройке Адмиралтейства архитектор Захаров бережно сохранил эту «иглу», которую затем прославил в стихах Пушкин и которая стала одним из символов города.
В течение пяти лет, с 1733 по 1738 год, шли работы по возведению башни, а тем временем произошли события, оказавшие немаловажное влияние на дальнейшее развитие города. Пока прикидывали, как урегулировать массовую застройку центральных районов, опустошительные пожары летом 1736-го и 1737 года уничтожили слободы Адмиралтейского острова. От Зимнего дворца до Крюкова канала протянулось громадное пепелище. Это стихийное бедствие позволило поставить вопрос о коренном преобразовании планировки и застройки города. И уж кому как не петровским пенсионерам и воспитанным в ту бурную эпоху зодчим была по плечу такая задача.
10 июля 1737 года создана «Комиссия О Санкт-Петербургском строению». Фактическим руководителем ее был Петр Еропкин, а деятельными участниками - Земцов и Коробов. По части составления проекта планировки города, у Комиссии, как мы помним, существовали предшественники: интересный, хотя абсолютно утопический план Леблона, относящийся к 1717 году, и почти одновременный с ним несколько схематичный план Трезини, по которому и вели застройку. Теперь этот план не годился, выросший город сам диктовал определенные условия, его территория расширялась в основном на юг и юго-запад, а центр окончательно закрепился близ Адмиралтейства. Здесь предполагалось строить только каменные дома, а погорелые участки отдавали людям состоятельным. Зодчие Комиссии создавали проекты двух- и трехэтажных «образцовых» жилых домов. Город рос не только в ширину, но постепенно и в высоту.
Благоустраивался Невский проспект, ставший главной магистралью; на нем появилась большая нарядная церковь Рождества Богородицы (на месте нынешнего Казанского собора). По сторонам в линию стояли полутора- и двухэтажные каменные дома, крытые черепицей.
В стороне от Невского, между Мойкой и Фонтан кой, располагались деревянные «обывательские» дома с небольшими садиками и огородами, а дальше, за Фонтанкой, расквартировывались гвардейские полки.
В 30-х годах была полностью разработана намеченная в начале века радиально-дуговая система планировки центрального района. Три луча: Невский проспект, Вознесенский проспект и Средняя «першпектива» - расходились от адмиралтейской башни. Каналы, речки и улицы пересекал и их, образуя удобную систему сообщения. Аналогичный принцип трехлучевой системы планировки был применен Еропкиным при проектировании застройки Выборгской стороны, тогда еще мало заселенной. Он же определил характер планировки большого городского района - Коломны, протянувшейся на запад от Вознесенского проспекта до впадения речки Кривуши (ныне канал Грибоедова) в Фонтанку, наметил места площадей и направление улиц, включая Садовую, которая уже тогда оправдывала свое название благодаря многочисленным садам около домов. Таким образом, объединялись разрозненные, далеко отстоящие друг от друга части города, создавался единый, целостный, способный и далее развиваться организм.

Судьба Еропкина - европейски образованного, государственно мыслившего человека, необычайно талантливого архитектора - глубоко трагична.
Близкий друг и советник кабинет-министра А. П. Волынского, он переводил философские труды утопистов XVII века, принимал деятельное участие в борьбе с «бироновщиной». Порой Волынский, чтобы противостоять интригам Бирона, вынужден был потворствовать прихотям Анны Иоанновны и устраивать для нее грубые развлечения. В январскую стужу 1740 года была сыграна «куриозная свадьба» придворного шута. Считается, что именно Еропкину поручил Волынский художественную часть всего действа. Крупнейший зодчий стал автором шутейного «ледяного дома», выстроенного между Зимним дворцом и Адмиралтейством, и оформителем маскарада на Неве.
Но успех «свадьбы» только ненадолго отсрочил его конец. Противники кабинет-министра создали пресловутое «дело Волынского», И 15 апреля 1740 года начался один из крупнейших в XVIII веке политических процессов.
Волынскомy были предъявлены самые тяжкие обвинения: государственная измена, попытка ослабить военную мощь России и стремление низвергнуть с престола Анну Иоанновну. На рассвете 27 июня 1740 года, в годовщину Полтавской битвы, его казнили вместе с ближайшими соратниками - Хрущевым и Еропкиным. Их могила сохранилась доныне в ограде Сампсониевского собора, построенного в память Полтавской победы. По странной иронии судьбы памятники великого триумфа. и страшной трагедии оказались рядом. После гибели Еропкина и отъезда в Москву больного и потрясенного всем происходившим Коробова «Комиссия о Санкт-Петербургском строении» осталась без руководства, и ее деятельность сходила на нет.
Только стареющий Земцов с трудом продолжал работать на затянувшихся с петровских времен постройках. Но в 1743 году его не стало. О творчестве зодчего мы теперь можем судить лишь по сохранившейся церкви св. Симеона и Анны. Земцов употребил архитектурный ордер подобно тому, как это делал его учитель Трезини; есть и шпиль над колокольней, правда не высокий.
Но интересно другое: наряду с европейскими мотивами, зодчий использует типично русскую композицию. Центральная часть церкви построена по схеме «восьмерик на четверике», то есть нижний объем - прямоугольный в плане, а над ним - восьмигранный барабан, увенчанный куполом.
Близка к ней по формам и другая, также возведенная в 1730-х годах, церковь св. Пантелеймона. Она является своеобразным мемориальным памятником: церковь заложили в честь побед русского флота в 1714 и 1720 годах при Гангуте и при Гренгаме.
В начале XVIII века была продолжена старинная русская традиция - важные государственные события отмечать сооружением архитектурных памятников. Так, Троицкая церковь напоминала о дне основания Петербурга, Исаакиевская - дне рождения Петра, Сампсониевская - Полтавской баталии.
К числу таких памятников относится и церковь св. Пантелеймона, построенная, по всей вероятности, Коробовым, рядом с Партикулярной верфью на Фонтанке. Эту церковь как мемориальный памятник воспринимают и сейчас; в 1914 году на ее стене укрепили две больших мраморных доски, на одной сказано, что «Сей храм воздвигнут... в благодарение... за дарованные нам морския победы над шведами в день святаго великомученика Пантелеимона». На другой доске, установленной Русским Военно-историческим обществом, перечислены полки, принимавшие участие в бою при Гангуте.
Мало дошло до нас построек той тяжкой не только для русского искусства, но и для всей России поры. Почти одновременно прервалась деятельность трех талантливых русских мастеров, достойных наследников зодчих начала века, что, казалось бы, должно было нарушить поступательный ход новой русской архитектуры. Но нет, не напрасно они дружно работали в Комиссии, по их планам продолжал расти Петербург, их труды оказали несомненное влияние на блестящий расцвет строительного искусства в середине XVIII века.

Из книги Глинки Натальи Ивановны «Строгий, стройный вид...»,
Москва «Детская литература» 1992.

статья добавлена в четверг 25 августа 2011 года, 14:02:39


Теги:
Архитектура Петербурга
История Петербурга
Строгий, стройный вид
Н. Глинка
Книги о Петербурге

загрузить картинку к «Юность Петербурга»


Курсы валют ЦБ РФ
$ - 91.9829 +0.1129
€ - 100.2432 +0.2714
€/$ - 1.0898 +0.15%

Нефть сорта Brent
86.11  +1.51%





Avon в Санкт-Петербурге WikiLeaks «Ленинград» АФК Система Авторы романсов Архитектор Еропкин Архитектура Архитектура Петербурга Архитектуры Петербурга Белые ночи Благотворительность в СПб Благотворительные аукционы Благотворительные фонды СПб Блокада Ленинграда Визажисты Петербурга Военно-морской музей Герб Петербурга Гимн Петербурга ГрузовичкоФ День города в Петербурге Дом Зингера Еропкин Петр Михайлович Зоологический музей История Ленинграда История Петербурга Книги о Петербурге Компания ГрузовичкоФ Конкурсы в Санкт-Петербурге Конкурсы визажистов Конкурсы визажистов в Петербурге Конкурсы красоты Курорт Игора Ленинград Ленинградская блокада Ленинградские художники Литературные критики Мемуаристы Мосты Петербурга Музеи Петербурга Музыка Музыка Петербурга Музыкальные фестивали Петербурга Музыкальный Питер Н. Глинка Николай Лапшин Новая Голландия Новая Голландия в Петербурге Общие сведения о СПб Остров Новая Голландия Острова Петербурга Парк Петровский арсенал Петербург Петербургская губерния Петербургский планетарий Петербургское метро Питер Питерские художники Поэты Происшествия Петербурга Санкт-Петербург Саша Легкая Символы Петербурга Скульптура Строгий, стройный вид Театральные критики Фестиваль Zavtra Фестиваль Открытая Библиотека Фонд Святого Трифона Фудшеринг Фудшеринг Отдам даром еду Фудшеринг в Петербурге Фудшеринг в СПб Хронологические события

Петербург - основан русским императором Петром I в 1703 году. 13 (27) мая считается днём основания города Петра, ставшего северной столицей России.


В библиотеке 40 статей



Наверх Яндекс.Метрика
Google PR сайта
Яндекс ТИЦ сайта Яндекс ИКС сайта

ПЕТЕРБУРГ

При полном или частичном использовании материалов сайта активная гиперссылка на PeterburgWeb.ru обязательна.

Copyright© 2011 - 2024 Dimanist